Юмор про армию

- Так, новобранцы, сегодня будем учиться копать окопы. Окопы бывают для стрельбы лежа, для стрельбы сидя, для стрельбы стоя. Кто будет плохо копать - наряд вне очереди: окоп для стрельбы сидя на лошади.

На призывном пункте матёрый генерал экзаменует новобранца:
- Справа и слева по вражескому пехотинцу. Что будешь делать?
- Ну, достаю автомат, убиваю.
- Отлично. А если справа, слева по два врага, спереди танк, что будешь делать?
Достаю автомат, убиваю врагов, достаю гранату, кидаю в танк.
- Отлично. А если справа, слева по десять врагов, спереди три танка, сзади два вертолета окружают, что будешь делать?
- Товарищ генерал, скажите честно, я что, один служить буду?!

- Мишаня, а ты в армии служил?
- Нет, Саш, не служил. Меня не взяли...
- А почему тебя не взяли?
- Найти не смогли...

- Ты, когда в армии служил, убивал?
- Я поваром служил, так что возможно.

Армейское правило: кратчайшее расстояние между двумя точками определяется вышестоящим командованием.

Прибывает молодой лейтенант на место службы и видит на КПП другого лейтенанта.
- Ну, как тут служба? - спрашивает.
- Да ничего, - отвечает тот, - что ни год, то новое звание...
- Так чего ж ты все в лейтенантах ходишь?
- Так я ж сюда полковником приехал!..

- Сань, чё хмурной такой?
- Да Маринка, невеста, меня с армии не дождалась... Б:::я, две недели до
дембеля осталось!
- Вот су-у-у-ука... Ну ничё, приедешь - вставишь по самые-самые!
- Да чё ехать? Она уже тут. Под утро с поезда заходит на КПП, дежурный
спит, а я фельдшерицу окучиваю в комнате для гостей... и дверь, б:::я,
настежь! Соскучилась, видите ли...

Стоит на плацу часовой.
Подходит генерал, смотрит рядом "бычок" валяется.
-Часовой!!! Чей бычок???!!!!
-Ничей, товарищ генерал, курите на здоровье...

- Папа, скажи, чтобы слоники побегали.
- Подожди, они устали.
- Ну, папа, пусть слоники еще побегают.
- Ты же видишь, как они тяжело дышат!
- Ну, папа, ну пусть слоники побегают...
- Ладно. Рота! Надеть противогазы! Бего-о-ом марш!

У нас на заставе, за всю службу в рационе не было ни разу мяса птицы, не знаю чего был за перекос.
Прапорщик Арбеков, старшина заставы, замастерил себе курятник небольшой, обнес его сеткой, все дела. Лето, ночь, сидим со связистом, дежурим, травим за гражданку, про еду что-то, в общем жареная как у мамы кура на ум пришла, решили мы свистнуть птицу и ее употребить. Да вот беда, там их всего трое, один из их компании судя по утренним истерикам петух, которого есть западло (так Миха сказал). Выход нашли. Сперли курицу кое-как, я не знал что они так быстро бегают, яиц там перебили несколько штук, в общем свернули голову Рябе, настал момент как следы заметать. Порешили так. Подкопали под сеткой ход, а на разбросанном грунте щепотью сложенными пальцами оставили следы, типа животное какое-то было, перьев набросали, и пошли жарить. Курочка удалась, прикончили мигом, все срослось. Утром перед сменой я пошел посмотреть при свете дня, чтоб все было нормально. Еб твою мать! наследили сапогами, пришлось заметать как шпиону на КСП. Потом вдруг мне подумалось, что ради приличия надо возместить яичный ущерб, пошел на кухню, взял пяток яиц (из субботнего пайка), кои я и положил на насест, вместо битых. На следующий день весь личный состав заставы знал, что у нас завелась лиса, и массу подробностей про сексуальные отношения Арбекова с ней и ее родственниками до пятого колена. Дело к вечеру, прапор попросил меня подзарядить батарейки к НСПУ (прицел ночной), а как стемнело, намылился с автоматом и прицелом в засаду. Ночь разорвала очередь, через пару минут появился хантер.
- Бля, забыл на одиночные поставить, но кажись попал.
- Дай фонарь следовой, пойду посмотрю.
Мы с Михой, естественно, увязались следом. Картина была из серии "Молчание петухов", вокруг все разворочено, в ошметках перьев с костями. Но тут наш охотник вскричал, что-то победоносное, и я к своему ужасу увидел действительно останки явно млекопитающего, но не птицы. Выйдя на свет выяснилось, что это задняя полутушка кота нашего замполита, при жизни носившего кличку Чмырь. Вот, видимо, Чмырь давно ходил вокруг курятника, и обнаружив подкоп, им и воспользовался на свою вдребезги разнесенную башку. И петух, и оставшаяся курица были тоже безнадежно мертвы, замечательно кучно стреляют пограничники. Замполит был где-то на границе, и ему еще предстояло узнать о потере в семье. Ну а Арбеков, за сутки оставшийся без домашних животных, забрал яйца, и ушел подавленный. Утром он пришел, еще более в сумрачном настроении, позвал меня в канцелярию, и говорит:
- Слышь, сержант, ничего понять не могу, сейчас Надька решила омлет сделать, а яйца-то вареные!

Все имена в этой правдивой истории - подлинные. Грамматические обороты и орфографию - просьба сохранить. Прислал этот рассказ мне мой сослуживец - правдивость могу подтвердить.
Служил я в 1985-1987 году как-то в Польше, тогда ещё Варшавский Договор существовал. Расквартированы мы были в бывших немецких казармах со времен Второй Мировой на аэродроме ранее принадлежавшему Герингскому люфтваффе. Наша рота располагалась в одной из них, с полузатопленным подвалом, постоянно в ремонте. На первом этаже располагался узел связи и штаб, на втором жило 80 вечно голодных срочников, то есть нас, и на третьем - холостяки офицеры. За безупречную воинскую службу был я разжалован из сержантов в рядовые, а старшина роты прапорщик Купчук задумал меня в нарядах сгноить (за полгода перед дембелем отходил я их аж 54!, что дало мне возможность по ночам в бытовке чифирить, ушивать парадку, набивать каблуки и точить ордена перед Приказом). Так вот, как я уже сказал, здание это медленно, но верно разваливалось и вся сантехника и канализация была вверена в опытные руки ефрейтора Павлюченки, который профессионалом по этой части на гражданке. Но поскольку по сроку службы копаться в говне ему было не положено, он натаскивал салагу этому мудрёному мастерству. Очки (ударение на первый слог, множественное число от слова очко) были постоянно забиты, ибо личный состав поедал червивую селёдку, полупечёный хлеб, НЗ-вскую говядину, 37-го года забоя, картофельный крахмал, сечку и комбижир, а по воскресеньям нас баловали яблоком и парой яиц, чтобы, вероятно, поддерживать наш витаминный и белковый баланс. Поэтому солдаты срали помногу и подолгу. Так что ефрейтору Павлюченко приходилось несладко дённо и нощно поддерживать казарму в более-менее санитарном состоянии (за что ему кинули ещё одну лычку на дембель). Стою я, значит, на тумбочке в одном из таких нарядов, тоска невыносимая, духи кругом отшуршали, благодать и порядок повсюду. Тут, вдруг, с третьего этажа по лестнице слетает прапор Купчук и орёт на меня неблагим матом:
- Данилов, мать-перемать, я тебя в жопу вы:::бу! Стоит тут, очки одел, а наверху очко засрано!!!
Я, конечно, метнулся расследовать кто ж там посмел нагадить так. Дело в том, что наверху туалетом пользовались только офицеры и из 8 очек работало только одно. И забиты остальные семь были, по-моему, со времён Третьего Рейха (очевидно немецких солдат тоже деликатесами не баловали, а может быть они нам такое западло подкинули когда отступали), история об этом стыдливо умалчивает. Сумняшися, я ничего лучшего не придумал как дернуть за цепь, пытаясь всё это злодейство смыть. Говно, естественно, слегка растворившись водой, расплылось по всему полу. Что ж, время задействовать Павлюченку и его верного оруженосца-душару. Происшествие сие было незамедлительно доложено ефрейтору Павлюченке, который тут же отправил своего стажёра практиковаться, снарядив его ведром, шваброй и тросом. Через полчаса практики выяснилось, что троса недостаточно. Павлюченко сыпал, одному ему известному, терминами, и, как мне показалось, пытался меня, бывшего командира отделения, запугать словами, не участвующими в моём обширном лексиконе. Решение принял я.
- А что если ломом?! Такая блестящая мысль воодушевила светил советской сантехники и, вооружившись ломом, они рванули наверх. Через минуту всё здание содрогалось от мерных ударов. Для меня служба опять показалась мёдом и я отдыхал со сладким чувством выполненного приказания от старшего по званию. В это время из Ленинской комнаты после удачно переварившегося обеда, ремень на яйцах, шапка-менингитка, грудь в орденах, выползает дембель Витюша Вешторт, для которого приказ Маршала Советского Союза Соколова уже прозвучал и он жил сладкими грёзами о гражданке. Вальяжный ефрейтор Вешторт продефилировал по центральному проходу (там где рота выстраивается на построение) прямиком на парашу опорожниться, прихватив Красную Звезду. Напомню, что туалет для личного состава находился на втором этаже, а работа по устранению недостатков проводилась на третьем офицерском этаже. Из полусонного состояния меня вывел истошный вопль Вешторта, доносящийся из туалета. В тот же миг сверху сбегает Павлюченко с радостной новостью Пробили, наконец, и всё утёкло! Дверь туалета распахивается... Ужас, оцепенение, открытые рты, и последовавший истерический смех. Болотный монстр в лице ефрейтора Вешторта вываливается из гальюна весь увешанный забродившими советско-гитлеровскими фекалиями. С отрешенным видом буднично отряхивает шапку и кладёт её обратно на голову. Вонь стояла страшнейшая наверное с месяц, несмотря на повсеместное поливание одеколоном. Позже оказалось, что бедняга Вешторт, присев как горный орёл, уткнувшись в Гальюн Таймс совершенно игнорировал раздававшиеся сверху удары. Затем, располагавшаяся над ним канализационная труба сорвалась с гнилых болтов и центнер побочных продуктов человеческого тела низвергся на просвещённого Вешторта. По устоявшейся армейской традиции всю инициативу с ломом свалили на салагу рядового Пупкина-Залупкина (не припомню щас его фамилии). Виновные понесли по всей строгости Устава Караульной и Гарнизонной Службы, а я огрёб очередной наряд по роте. Вот и всё.
P. S. А потом в Минске, будучи на гражданке уже, через кого-то я узнал, что Витюшенька Вешторт оказывается служил в спецназе и разгонял резиновыми пулями демонстрантов из Солидарности.

Заходит в казарму командир роты.
Дневальный:
- Рота, смирно!
Следом заходит командир полка.
Дневальный:
- Еще смирней!

Существует стереотип, что непременным атрибутом жизни пограничников является "подрыв" всей заставы в ружье. Это действительно так, где существует вдоль границы сигнализационная система на линейных заставах.
У нас в горах этого не было. Летом 1990 года в Казахстане случилось землетрясение, глобальных последствий не было, но разрушения были (в частности в городах Зайсан и Курчум). Я как раз был в дозоре, и верхом на лошади никаких толчков не учуял, вообще-то это были первые выходы на границу, и мои колебания в седле не позволяли делать наблюдений за сейсмическими явлениями в регионе. Катаклизм тогда разрушил половину свинарника, построенного годом раньше, это был так называемый "дембельский аккорд", свиньи и без землетрясений ежесекундно рисковали жизнями. Для восстановления были подняты к нам двое бойцов из инженерно-саперной роты, один из которых был спущен через пару дней назад в отряд, у него была аллергия на пчелиный яд, и после воровства меда пасечник принес его на заставу распухшего как утопленника третьего сезона навигации. А второй каменщик остался, сразу получил прозвище "Масон" и тихонько ковырялся там, иногда требуя в помощь кого-нибудь из заставских, что любви к нему не добавляло. Здание заставы тоже было старенькое, на случай всяких природных катастроф (оползней, селей и землетрясов) существовала инструкция, в соответствии с которой личный состав поднимался по команде "в ружье" и ломился во все окна и двери от греха подальше. В ту ночь я дежурил. Около полуночи явился прапорщик Арбеков со свежей царапиной через всю рожу, и сказал, что ночует сегодня у нас, добавив при этом что-то про оральный секс с тещей. Кстати, лишних коек в спальном помещении не было, но половина всегда пустовала, так как народ находился на службе. Тот же Масон всегда вечером подходил и изучал распорядок дня (составляемый для каждого бойца индивидуально), на предмет того, где сегодня спать, кого нынче всю ночь не будет. Так и мыкался со своим комплектом постельного белья, пока не пристроился в спортивном углу на матах. Ночью из "секрета" пришел наряд, в котором старшим был мой земляк и сокурсник по сержантской школе Сема. Поужинав, Сема с возмущением попенял мне, что "этот шланг Масон" опять улегся на его кровать. Вспомнив свою курсантскую "молодость", решили проделать над Масоном одну штуку. Кошмар этот называется "свет в конце дозора". Берется следовой фонарь "ФАС-4" и отбива для одеяла, спящей жертве наносится удар в лоб, потом прямо в глаза луч света, и при этом в ухо громко надо крикнуть чего-нибудь типа "тревога". Надо сказать, результат изумительный, у меня, к примеру, после такого акта засеребрились бакенбарды, благо их носить в армии не модно. За неимением отбивалок, взяли мы с Семой шар бильярдный, выключили дежурное освещение для пущего эффекта, подошли к одру приговоренного. Я изготовился с фонарем, Сема с высоты своего роста отпустил на белеющее в темноте чело шар. Звук был именно такой, как на бильярдном столе сталкиваются два шара. В тоже мгновение я включил фонарь. Заорали мы оба. В луче света белое исцарапанное лицо, вытаращенные, с широченными зрачками глядящие в разные стороны совершенно дикие глаза прапорщика Арбекова. Не сговариваясь, мы ухватились за матрас, и перевернули его вместе с содержимым на пол. И тут же в углу раздался железный грохот с протяжным воем. Уже всерьез струхнув, мы ломанулись вон из спальни, я сел в дежурку, и сделал вид, что заполняю журнал, для убедительности еще взял УКВшную гарнитуру в руку. А Семен вообще упрыгал в сортир на улицу. Ну, шухер этот разбудил всех спящих, естественно. Включился свет, явился Арбеков, на лбу шишка как в мультиках, на кальсонах подозрительное мокрое пятно размером не больше фуражки. А за ним... охая и приседая, и причитая выполз Масон, держась одной рукой за голову, другой за промежность. Пытаясь делать удивленное лицо, я спросил, в чем собственно дело. Спросонья у них последовательность перепуталась. Масон, спасаясь от муравьев, перелег на топчан под штангу, где к счастью лежал один гриф, без блинов. Резко подпрыгнув от наших с Семой криков, он шарахнул башкой по грифу, который, в свою очередь слетев со стоек, приземлился аккурат по яйцам. На лбу у него красовалась не шишка, но целый бруствер с насечками. Многозначительно глядя на свои кальсоны, Арбеков посетовал, вот нервы ни к черту, Надька довела, хорошо хоть не обосрался, говорит, от грохота слетел с койки лбом в пол, еще и матрасом придавило, думал землетрясение (в свете последних событий). Приказал тут же притащить из склада кровать для Масона, и ушел домой. Через некоторое время пришла Надька, и как обычно выдернула из морозильника лучший кусок свинины, видимо делать примочки любимому. Вот так, одним шаром в две лузы.
P.S. А сослуживцы, видя результативность, не стали нам с Семой мылить шею за ночной подскок.

Эта жуткая история полна мучений и страданий и, к сожалению, не может похвастаться счастливым концом. А ведь главным героем этой история является именно конец, принадлежащий застенчивому матросу Пупкину. Дело в том, что среднестатистический военнослужащий срочной службы - существо крайне неразборчивое в половых отношениях. Когда он выбирается за КПП, он рыщет в поисках самки аки вепрь. Миллионы некрасивых, на х:::й никому ненужных девушек, превращены в женщин именно матросами. Как бы ни была обижена судьбою какая-нибудь Маша из Кунцева - толстая, прыщавая, тупая; если она придет в базовый матросский клуб на бывшей площади Труда с целью быть трахнутой, будет трахнута запросто. Именно поэтому в БМК таковых страдалиц большинство. Одно время я боялся туда ходить из-за этого, но природа взяла свое. Была у нас одна хорошая знакомая. К ней всегда можно было придти, попить чаю и совершить совокупление. Нормальное вполне отношение к этому делу, без иллюзий и рефлексий. По крайней мере, у нее был свой стиль. Правда, она никогда не кончала, лежала себе спокойно, молчаливо и улыбалась. Я ее спрашивал - ну тебе хоть приятно? Ага, отвечала она, ничего. Просто у меня очень широкое влагалище, фантастически огромное, а вы все обычных размеров чуваки, поэтому эффект есть, но слаб. И все ее кавалеры перековались на оральный способ общения. А матрос Пупкин боялся женщин. Ну, знаете, если оказывался рядом с девчонками, потел жутко, петуха голосом пускал, мямлил чего-то и старался сгинуть побыстрее. Пропадал парень. А тут еще после увольнений и самоходов товарищи рапортуют о победах и достижениях, после отбоя, в душной темноте звучат зажигательные истории о легендарных богатырских соитиях. Пупкин бедный никак не может снять кого-нибудь. Как члены дружного коллектива и моряки, мы решили как-то ему помочь. У балтийцев закон такой - сам погибай, а товарища выручай. И однажды Никита, будучи в гостях у нашей малочувствительной подруги, рассказал ей о мучениях Пупкина. Приводи, сказала ему подруга, это ж интересно как! И Никита, через пару недель, будучи вместе с Пупкиным в увольнении, затащил его за компанию в гости. Посидев для приличия с кружечкой чаю, второстатейный старшина удалился, оставив одеревеневшего Пупкина наедине с судьбою. Парень опоздал из увольнения. Мы думали, что все теперь будет хорошо. Не тут-то было - Пупкин влюбился. Мало того, он страдал еще больше, безжалостно обвиняя себя в профнепригодности. В чем дело, товарищ, спросили его. Я не удовлетворил ее! Она даже ухом не повела, пока я так старался. О, я ничтожество, у меня маленький х:::й. А она еще хотела из жалости взять у меня в рот! Это небесное существо! О-о-о, страдал Пупкин и успокоить его было невозможно. Пупкин снюхался с матросами - подводниками, чей разгульный экипаж жил этажом выше, ожидая своей очереди грозить ядерной елдой вероятному противнику. От безделья и хорошего питания эти рыцари глубин занялись тем, что поголовно вытачивали, шлифовали и вставляли в свои килересы разного размера и формы шары. Бывало, выползут они на солнышко после обеда, и сидя на скамейках вокруг чугунного котла, служащего пепельницей, трут тряпочками эти шарики из оргстекла. А между делом прикидывают: прикинь, Дюша, всадишь телке, она - уа-у, и все. Че, пугается Дюша, померла? Какой там померла, наоборот - как начнет тащиться, за уши не оттащишь! Да тут не х:::й базарить, братаны, вступает третий - у меня у другана до службы, короче, братан с армии пришел, а у него тридцать восемь шаров. Он, короче, даже сам боялся. Х:::й был как кукуруза. И они на пару погнали к телкам. Ну, забухали, х:::е-мое, давай говорят. Те давай ломаться, менжевались-менжевались, в общем братан в одной комнате, а этот в другой. И Славик, в смысле кореш мой, свою крысу раскрутил уже, только-только начал, как слышит - в соседней комнате как заорет баба, типа ее режут. !! А! Эта телка на измену присела, кричит - что случилось? А та надрывается, уже прям воет. Ну, они к двери, в дырки смотрят - а баба тащится как страус по степи, понял. В общем, все там нормально, на следующий день они сами, прикинь, приходят, говорят - пошли мол, погуляем. И как прилипла эта телка, ведь она с другими уже никогда не сможет. Круто, говорят шаротеры. И с удвоенной энергией шуршат тряпочками. Вот Пупкин и наслушался таких баек, и начал точить себе шары чуть ли не с голубиное яйцо величиной. Он шароебился по вечерам, весь в сладких грезах. Дурак ты, говорили ему умные люди, ты себе лучше в голову шары загони, у тебя их не хватает. И не знаю, как бы Пупкин с этими шарами поступил, если бы не стал свидетелем одного инцидента. Шары загоняли, конечно, в Ленинской комнате; по ночам. Дневальный был предупрежден, тощий молодой матрос стоял на стреме, а заинтересованные лица, с важными и целеустремленными физиономиями проникали в святыню. Там стоял операционный стол, сделанный из древесины надлежащего качества. Мрачный, сутулый маслопуп, он же народный хирург, уже провел пять успешных операций. Пациентом был коренастый белорус, заметно волнующийся. Пупкин, в группе наблюдателей, жадно смотрел на завораживающее действо. Ассистент развернул чистое полотенце, где оказались шары и столовая ложка; вынул из кармана бутылек одеколона "Бэмби" и полил на руки хирургу. Потом была продезинфицирована ложка, с треугольно заточенной ручкой. Ну, хули ты ждешь, рявкнул хирург, давай, ложь сюда! Бледный белорус осторожно выложил гениталии на край столешницы. Оттянув, как было сказано, крайнюю плоть, он зажмурился. Не ссы, матрос салагу не обидит, пообещал ему хирург и, размахнувшись, ударил ложкой. То ли удар был слишком силен, то ли ложка чересчур остра, только, пробив тонкую кожу, она наглухо застряла в столе. Белорус пританцовывал, хирург в растерянности метался рядом, зрители советовали. В этот момент в открывшейся двери возник бледный лик карася-часового: атас! Дежурный по части идет! Предупредив, вестник горя сгинул в ночи. За ним бесшумно побежали остальные: последним, крупными прыжками, уходил хирург. За бегством равнодушно следила огромная гипсовая голова дедушки Ленина. Оставшись в одиночестве, весь в неопровержимых уликах, членовредитель недолго обдумывал ситуацию. Матерные крики приближались и бедняга, быстро расшатав ложку, освободился от нее и придерживая клапан брюк, выключил свет и спрятался в нише, за шкафом. К счастью, дежурный лишь заглянул в Ленкомнату, торопясь к собутыльникам. Вид залитого кровью полового члена так подействовал на Пупкина, что он обменял свои, уже готовые шары, на значок "За Дальний Поход". Заодно ему дали совет: купить в аптеке мазь для наружной анестезии, которая придает члену необычайную твердость и выносливость. Пупкин дал нашему почтальону денег и бумажку с надписью "Анестезиённая мазь". Через два часа он получил два тюбика. В субботу он пошел в увольнение, сжимая в кармане широких штанов заветное средство. Совершив вечернее омовение ног под краном, я шел по коридору, когда Пупкин вернулся из увольнения. Какой-то согбенный, он быстро пошел в баталерку, переодеваться. В кубрик он вошел, прижимая к паху сложенную робу, согнувшись в три погибели уложил ее на баночку (это, чуваки, просто табуретка), накрыв скрученным ремнем и скрылся под одеялом. И с этой минуты он начал безостановочно ерзать и скрипеть пружинами. Хули ты вошкаешься, резонно спросил его сосед по койке и не дождался ответа. Молодой боец Ефимов подошел к выключателю и, поведав о том, что до приказа осталось восемьдесят шесть дней, погрузил помещение в темноту. Постепенно ночь наполнилась храпением и попердыванием, шепчущие засыпали; сквозь сон я услышал, как кто-то проскакал к выходу с приглушенной матерщиной. Упала баночка, хлопнула дверь, а виновник этого, ругаясь уже во весь голос, топотал по коридору. 'Какая сука разбудила Ленина!', возмутился профсоюз Кузнецов; подобные слова говорили, подымаясь из могил-коек, злые военнослужащие. Тут, со стороны умывальной комнаты понеслись уже вовсе не контролируемые вопли. Шлепая тапочками, возмездие двигалось на звук. Его источником был матрос Пупкин, абсолютно голый, с торчащим вверх фаллосом. Пупкин безостановочно двигался, приседая и приплясывая; потрясая руками, голова его совершала круговые движения и глаза у него были ох:::евшие полностью. Он был похож на шамана. Из дальнего крана била струя воды. Пупкин, еб твою мать, ты что, сука, аххуел с горя? - закричали ему товарищи. Оу-оу-о! Ы-ы-блянаха-ы-банарот! - отвечал Пупкин, прыгая на корточках и спиралеобразно распрямляясь. Внезапно он схватил свой возбужденный орган обеими руками и попытался его оторвать. Это ему не удалось, но крики усилились. Но не зря говорят, что время лечит. Постепенно он успокаивался, притих, и через пять минут вовсе сел на баночку и замолк под ласковыми взглядами сослуживцев. Согласись, неизвестный друг, такое поведение требовало объяснения. Накрытый до подбородка, бледный Пупкин жалобным тенором рассказывал. Выйдя в город Ленинград и прибыв через полчаса по назначению, за чаем он наговорил подруге столько глупостей, что та испугалась. Конечно, Пупкин был искренен в своей любви, но неуместен. Циничная подруга сначала над ним стебалась, но Пупкин был глух и продолжал токовать. После попытки поцеловать ей руку, подруга сказала ему - может пойдем, потрахаемся, а? Сейчас, сейчас, сказал Пупкин, я сейчас. И закрылся в ванной. Довольная его чистоплотностью, подруга разделась и легла в кровать. Тем временем Пупкин, обнажив детородный орган, натирал его холодной мазью. Чтобы подействовало наверняка, он мази не жалел. Потом он, проявив чудеса ловкости разделся и вышел к любимой, прикрываясь комком форменной одежды. Та приняла его со свойственной ей страстностью, то есть в позе роженицы, заложив руки за голову. Пупкин старался. Через двадцать минут, подруга, так и не дождавшись пупкинского семяизвержения, начала проявлять интерес к процессу. Еще через двадцать минут она заговорила, сильно удивляясь стойкости Пупкина, потом обхватила его руками и ногами и все завертелось:
Глупый Пупкин разбудил в старой медведице жуткие страсти. Не чувствуя вообще ничего, он методично совершал фрикции, капая потом на счастливую подругу. Наконец та зарычала, перепугав партнера, захрюкала и, неожиданно железными пальцами, за маленьким не разорвала пупкинскую жопу пополам. Щебеча всякую чушь, она полежала минут пять и взглянув на пупкинский конец, восхитилась - ну, мол, ты и орел! Ну раз хочешь и можешь, ура! И сношались они три дня и три ночи, и затихли ветры и остановились реки, и падали со стен отсыревшие обои. Остановило этот кошмар неумолимое время. Наскоро одевшийся Пупкин бежал по Питеру и ужасно стеснялся продолжающейся эрекции. Растертый член саднил, спина разламывалась, пот заливал глаза. Как известно, Пупкин немного опоздал и молча упал в койку. Вы знаете, как отходят, например, перемерзшие руки, когда попадаешь в тепло? Вот так и истерзанный килерес Пупкина, отмороженный им сдуру с помощью мази, начал отходить. Все остальное Пупкин делал не думая, иначе бы он сунул свой конец под холодную, а не под горячую воду. К окончанию рассказа эрекция у бедолаги исчезла и, как выяснилось впоследствии, до конца службы.
Вот почему произошедшее с Пупкиным никак нельзя назвать историей со счастливым концом, мои маленькие, жирненькие деточки.

Служил я в стройбате, но в элитной роте Малая механизация, т.е. у каждого есть биньдюга (вагончик, комнатка, угол и т.п.), а иногда куча свободного времени. Кого брали в стройбат - недокосивших бедняг, откровенно отсталых и, конечно, имевших срок. Поэтому некоторые признаки зоны явно просматривались. Естественно, атрибутика типа сделать наколку над членом с разными лозунгами считалось писком моды. Самыми-самыми были: "Вставай дурак - халява привалила!", "Ключ от дамских" и т.д.
Впрочем, речь не об этом. Был один парень - пусть будет Саша. Он всячески пытался быть похожим на блатного. В одежде, в повадках, в речи и естественно он сделал себе наколку над интимным местом. Но приближался дембель, а там на воле девушки и женщины, которых надо чем-то удивить. Наколки ему показалось мало и он решил ввести себе шарик в крайнюю плоть, чтобы в боевом положении все вместе напоминало гриб от атомного взрыва. Для этого были украдены у "духов" две прозрачные зубные щетки, из них выточены два овальных протеза, которые он потом гонял за щекой в течении месяца с целью придать им наибольшую гладкость. Пришел ответственный день. Саша вышел в ночную смену, купив предварительно пузырь одеколона "Цитрусовый", коим были продезинфецированны ножницы, член, а остатки приняты внутрь в качестве наркоза. Это было больно и кроваво. На следующий день чудо опухло и мешало не только ходить, но лежать, сидеть, а главное справлять какую-либо нужду. Закончилось все это через неделю в местном госпитале в операционной андрологического отделения. При этом хирург предлагал выжечь заодно и наколку, так как она только будет вводить в заблуждение.

Инспектирующий генерал заходит в загон для скота. Смотрит, солдат насилует свинью.
- Ты что делаешь, боец?
- Ваш приказ выполняю.
- Какой приказ?
- Вы ведь сами говорили. Чтобы сало было с прослойками - свинью нужно день кормить, день х:::й в сраку!

Сержант инструктирует молодого солдата перед выходом в караул. Затем решил проверить, что тот усвоил, и спрашивает:
- Итак, ты стоишь на посту, а я иду и не обращаю внимания на твои окрики. Твои действия.
- Вызываю разводящего.
- А зачем тебе разводящий?
- Чтобы помог оттащить ваш труп, товарищ сержант.

Американский военный анекдот:
На межведомственном смотре инспектор спрашивает военнослужащих:
- Что бы вы сделали если, проснувшись, обнаружили в палатке скорпиона?
Пехотинец: - Раздавил бы его ботинком.
Спецназовец: - Поймал бы, оторвал жало, а остальное сьел!
Пилот ВВС: - Позвонил бы по телефону.
Инспектор: - А причем здесь телефон?
Пилот: - Спросить у горничной, откуда в гостиничном номере взялась палатка!
(Контекст: американские пилоты и раньше не отличались особо суровыми условиями несения службы, а в настоящее время ВВС США все больше переходят на беспилотники, в следствии чего пилоты совершают боевые вылеты не вставая с офисного кресла).

В армии нет понятия - холодно, есть понятия:
1) Свежо
2) Очень свежо
3) Еб:::л я такую свежесть...

Из строевого:
Ты шагаешь впереди,
Будь любезен, не перди.

Когда закончишь ты, либидо,
Мне слать мучительные сны
И обольстительные виды
Служанок верных Сатаны?
Они смеются надо мною
И шепчут дерзкие слова,
И обдают телесным зноем
Так, что кружится голова,
Каверны кровью наполняют,
Алмазной твердью плоть стоит!
В ладони лысого гоняя,
Пытаюсь побороть свой стыд,
Кусаю кончик одеяла,
Терпенья кончился лимит...
"Салаги, как вы за:::бали:
Тот сверху дрочит, этот — бздит!
А ну взял щеточку зубную
И быстро драить туалет.
Закончишь, можешь своим х:::ем
По сочинять стихи, поэт."
И я бреду на свет клозета,
Плывет либидо надо мной
И на армейской стенгазете
След оставляет пятерней...

Маршальский жезл в солдатском ранце надо носить незаметно для сержанта.

В пункте приема в армию офицер по определению военно учетной специальности беседовал с рекрутом.
- Мы хотели бы определить вас туда, где вы более всего подходите. Какая ваша гражданская специальность?
- Я был сборщиком налогов.
- Отлично! Мы сделаем из вас сигналиста. Будете играть сигнал "Подъем" по утрам. Вы уже привыкли к тому, что люди ненавидят вас.