многовато, но уж очень смешно ...
Вот многие уже знают, что
в левом плечевом суставе
у меня находится титановый имплантат. На рентгеновском снимке виден как металлический шарик, от которого расходятся крючки, каждый из которых воткнут в какую-нибудь
кость, коими изобилует
плечо человека.
Появился
он там в результате перенесённой операции. Нах:::й
я её делал, я
вам не скажу,
а лучше поведаю о самом процессе.
Есть в Казани такое заведение - Научно-исследовательский
Институт Травматологии
и Ортопедии. Свозят туда разнообразно покалечившихся
людей лечиться. Пока я там лежал две недели и готовился к операции, массу всего интересного увидел. Каких только калек
нет! Привозят на скорой, натурально, кусок
мяса. Где у
него руки, где
ноги - совершенно непонятно. Всё это дело лежит на носилках и орёт. Или уже не орёт.
Кости в разные стороны торчат, кровища хлещет, дюжие
мужики носилки в операционную заносят. После многочасовой операции, вывозят забинтованное нечто. Проходит
дня три-четыре, смотришь - вроде, человека собрали. Ну, руки нету, или ноги, или и того и другого - но ничего, моргает, по сторонам озирается. Грустит, понятное дело. Х:::ёво без руки-то.
А х:::ль, кругом все такие.
И буквально за неделю восстанавливается
человек в таком
обществе. Весь, бл:::дь, в гипсе - бинтах, еле двигается, ан - выполз в курилку,
сигареты стреляет,
анекдоты травит,
медсестру за
жопу ущипнуть пытается! Живуч человек, ей-богу, очень живуч.
Или вот в коридоре лежал
пациент.
В гипсе от
шеи до пят. Перелом тазовой
кости, или как там
она называется. Которая в жопе,
короче. Друг, говорит, по
пьянке пинка дал.
Жопа - хрусть, и пополам. Весёлый
мужик был, всё байки травил. Друг
его, видимо, тоже нескучный такой парняга.
Были там ещё два занятных кекса. Два малолетних гопёныша. Оба лежат
с какими-то сложными переломами рук-ног. Подружились в больнице. Как-то раз, спизд:::ли
они где-то
спирта. Выпили. Не поделили последний
стакан. Тот, кому меньше налили, другого костылём – х:::як. Другой тоже в долгу не остался - у него тоже костыль был. Отх:::евертили друг друга за милую
душу. Все швы разошлись, переломы по открывались, и новые ещё появились. Наутро
их обоих в операционную, снова всё зашили, в разные палаты расселили. Через две недели оба снова ходить могут. Встретились, помирились. По такому поводу спизд:::ли спирта. Последний стакан не поделили. Дальше, догадываетесь, что было? Сколько там всего они друг друга так п:::здили, не знаю, я выписался раньше. Возможно, до сих пор там лежат.
В какой-то
момент и меня на операцию повезли. Операция - это,
друзья, дюже прикольное дело. Операционная - здоровенный такой зал. Там два
стола. На одном - я лежу. В другом
конце комнаты - ещё какой-то мужик лежит, ждёт, пока его резать начнёт другая бригада хирургов. Подключили меня к куче каких-то приборов, капельницу в вену засунули, свет врубили. Лежу,
хорошо, слушаю, как электроника попискивает - пульс мой, значит, озвучивает.
Врачей - до еб:::ной матери: два
хирурга, ассистентов человек пять,
анестезиолог. Х:::ли, операция длинная, часа три, там и
патологоанатом может пригодиться.
Стали мне наркоз делать. "
У тебя," - говорит анестезиолог - "
случай сложный, кость сверлить будем. Поэтому наркоз сделаем сначала местный, а потом ещё и общий, чтоб больно не было. Сейчас я буду иглой искать у
тебя основание нерва и введу туда ледокаин. Как только я коснусь основания нерва,
ты почувствуешь, будто тебя слегка
током ударило.
Ты мне скажи сразу." Ладно, говорю, немедленно же сообщу. Берёт анестезиолог шприц с
иголкой – б:::я, я еб:::шь, сантиметров 20 длиной, не меньше, и ка-ак зае:::енит мне её со всей дури в
шею. А не больно ни х:::я, потому что она ледокаином смазана. И чего-то там ковыряется у меня в
шее, нерв, значит ищет.
Я внимание сконцентрировал, жду, когда меня легонько током ударит.
И тут ка-а-а-к еб:::нёт только.
Вы когда-нибудь
пальцы в розетку совали? Так вот, это х:::йня по сравнению с тем, что я почувствовал. Будто по мне вольт тыщу пустили. Я аж подпрыгнул весь.
Анестезиолог обрадовался: о, грит, ништяк! нерв нашёл! И туда мне ледокаин впрыскивает. А я гляжу на
мужика, который своей очереди ждёт. Тот явно от моих воплей поднапрягся как-то...
"Лежи," - говорит анестезиолог - "жди, щас у тебя плечо неметь будет." Лежу. Немеет. Только них:::я не плечо. Кисть. О чём я анестезиологу и сообщаю. "О!" - грит - "это я промазал децл, не тот нерв заморозил. Х:::йня, ща ещё раз попробуем!". И новый шприц готовит. Та же процедура - в шею иглой х:::як, чо-то ковыряет, током – ёб:::сь!, я чуть ли не до потолка подскакиваю.
Мужик на соседнем
столе совсем уже ох:::ел и явно съ:::баться норовит. Тут у меня и плечо онемело, и кисть, и
половина еб:::льника в придачу.
"Ща," - заявляет анестезиолог - "будем тогда
тебе общий наркоз делать." Берёт здоровенную ампулу, пи:::дец, на пол-ведра наверное, набирает шприц, и в капельницу это дело мне х:::ярит. Жди, грит, ща заснёшь. Ну, я жду. Глюки пошли. Писк аппарата, который за пульсом следит, стал не монотонный, какой-то ритмец появился весёленький. Птички защебетали,
музыка заиграла. Какие-то
деревья кругом выросли,
стол поднялся, поплыл куда-то. Кайф,
красота! Последний глюк, который помню - среди
врачей со строгими ёб:::лами стоит негр и тоже ножик в
руке держит. Потом я и не помню ни х:::я.
Прихожу в
себя в палате. Весь, бл:::дь, в бинтах, гипсе, какие-то трубки из меня торчат во все стороны, башка болит, плечо болит, х:::ёво – пи:::дец. Чего-то мне ещё вкололи, и продрых я ещё целые сутки.
Дня через три с
грехом пополам смог встать. Пошёл в сортир по стеночке. Мутит всего, покачивает. И тут мне на встречу тот самый негр из глюка наркотического. Я чуть не обосрался от
страха. Них:::я
себе, думаю, приход. Третий
день не отпускает! Потом объяснили: оказывается, работает он там.
Врачом. Обычный такой Матумба, лечит людей, ноги
им отпиливает. Может жрёт их потом, х:::й его знает. Но предупреждать же надо, ёлки-палки.
Потом анестезиолог ко мне в палату пришёл. Спросил, как себя чувствую, какие-то колёса прописал. И поинтересовался эдак вежливо, не увлекался ли я по
молодости разными там таблеточками, ну, димедрольчиком там, антидепрессантами. Ну, было дело, говорю, пару раз. Я, говорит, так и понял. На
вас, наркотов ёб:::ных, наркоз медицинский ху:::во действует. Ты
ж, говорит, не спал ни х:::я.
Песни пел. По-русски, по-английски и по-немецки. Очень, говорит, душевно поёшь.
Истории какие-то рассказывал смешные.
Хирург, говорит, так смеялся, что чуть тебе лишнего не отрезал. И всё,
собака такая,
помощь предлагал. Зажимчик подержать, косточку какую выломать. За:::бал, говорит, всех очень, но и повеселил Сдружились мы с
анестезиологом. Я ему потом
компьютер починил, а он меня за это
спиртом напоил и посоветовал
сестру Алёну не еб:::ть, потому что она блядь, всем даёт, а ему не даёт. Я из солидарности обещал с Алёной никаких
дел не иметь.
Потом, конечно, х:::ёво было. Три
месяца в гипсовом корсете.
Плечо ещё месяца два постоянно болело. И где-то года два не мог на левом боку спать и
рука не работала левая. Ну да это х:::йня, потому как работаю я
головой, а дрочить и правой можно. Даже сподручнее. Сейчас почти уже всё восстановилось, за 4-то года, и левая рука поднимается почти также, как и правая, только слабее она значительно и резких движений делать нельзя. Только шрам на
память остался на
плече.