Рабинович
и Зильберман эмигрируют
в Израиль.
В том
городе, куда
они приехали, община обещает
им поддержку. Зильберман - врач,
его устраивают
санитаром в
больницу. Рабинович говорит, что
он кантор. Предлагать кантору тяжёлую грязную
работу неудобно, и община назначает ему небольшую
пенсию.
Но потом всё же просит спеть в синагоге.
Кантор-самозванец в
отчаянии прибегает к Зильберману:
- Ой, Додик, что мне делать?
Я же совсем не умею петь!
- Яша, сделай так: встань на возвышение, издай один-единственный
звук и упади. Остальное
я беру на
себя.
Так всё и происходит. Зильберман пробирается сквозь встревоженную толпу,осматривает Рабиновича, щупает пульс и выпрямляется:
- Евреи, жить он будет, но петь - никогда!
